Клепикова И. «В мастерской должно быть много света»

В тресте «Спецфундаментстрой» состоялась выставка работ самодеятельных художников, работников треста В. И. Максимова и В. Я. Кауфмана.

* * *

Один – коренной уралец. Другой – родом с Волги, жил на Алтае, служил на Дальнем Востоке.

Оба увлекались живописью еще в юности. Один «малевал», по его собственным словам, в свое удовольствие, а сметливые пацаны выпрашивали у него «картинки» будто бы в подарок, сами же – на базар. Война была, голодно. Другой, получается, своим детским творчеством даже зарабатывал. Со всего поселка приходили к нему люди и просили нарисовать... ковры. В ту пору модно было – рисованный на простыне или одеяле «ковер». В ход шла любая краска, что приносили, вплоть до половой.

И дальше пути-дороги у них были разные. Один – Виктор Иванович Максимов – учился в строительном техникуме на техника архитектурного проектирования и там постигал основы рисунка. Другой – Владимир Яковлевич Кауфман – специально нигде не учился, по выставкам не ходил, «образования-то, – отшучивается, – деревенская школа».

И жанры в творчестве у них разные. У каждого свой. Один любит натюрморты. Случается, рисует стройку, узнаваемых в домостроительном комбинате людей. Есть несколько картин на военную тему (автор знает ее не по чужим рассказам – сам пережил лишения военного тыла).

Для обоих живопись – дело хоть и очень любимое, но – все же второстепенное. В свободное время. Основное – работа на стройке. Правда, один – Виктор Иванович, чуть только внуки поотстали и жене Манефе Ивановне по хозяйству не нужен, тут же – в свою комнату, за мольберт. «И не лезьте ко мне, – дает «команду» всем домашним, – рисовать буду». Хотела однажды Манефа Ивановна украсить эту комнату, шторы повесить. «Не надо! – сказал, как обрезал, – в мастерской должно быть много света».

А другому – Владимиру Яковлевичу – и урывками посидеть за мольбертом не часто удается. Времени нет: семья, дом в деревне. Да урывками-то он и не любит работать. Живопись – из того рода творческих занятий, что требуют времени и тишины. А у него рядом дочь-первоклассница да сын чуть постарше. Только папа за мольберт – они тут как тут: дай и нам порисовать. И ни за что не соглашаются рядом, no-соседству, рисовать. Надо им обязательно кистью мазнуть там же, где и отец. Вот и приходится ему ждать «своего» времени и тишины. И вдохновения, конечно. Оно для художника – первое дело.
– Во-во! – поддакивает Виктор Иванович Максимов. – Без вдохновения все не то. Я вот тут портрет строителя написал – Славку Баталова, экскаваторщика. Поторопился, что ли... Внучка-то мне, знашь, че сказала: «Глаза, дедушка, хорошо, а остальное...» – и сморщилась. Второй год занимается в художественной школе. Да я и сам вижу: гамма – неудачная. И техники – маловато. Когда они встречаются, Виктор Иванович и Владимир Яковлевич, не бывает такого, чтоб не нашлось общих тем для разговора. Живопись, ясное дело, – на первом месте. Судьбы и заботы по жизни у них совсем разные, но как только речь о «композиции», «гамме», «технике письма» и прочих законах художественного творчества – тут они разговаривают на одном языке.

Последний раз В. И. Максимов и В. Я. Кауфман встречались в связи с выставкой их картин в тресте «Спецфундаментстрой». С тех пор, как в родном коллективе (когда-то еще – в СУ-20) узнали об их увлеченности, они «выставлялись» здесь не единожды. Раньше – благодаря инициативе парткома, сейчас – профкома. Виктор Иванович – говорун. Он охотно рассказывает, как появился у него, уральца, натюрморт с экзотическими фруктами, подаренный недавно жене, как родился новый сюжет со стройки (на картине – отделочницы СУ-15 Н. Цыбина и А. Елизарова. Художник «подсмотрел» их в одном из номеров «Свердловского строителя», но видоизменил «на свой аршин» оригинал-фотокадр, сделал, считает сам, композицию более законченной).

А Владимир Яковлевич все больше отмалчивается по поводу выставки: новых картин, дескать, нет, чего ж говорить...

Но нашлась-таки и на сей раз общая тема для разговора – творчество  Владимира Новоселова. Их, самодеятельных художников, профессионал поразил тем, что полностью посвятил выставку экологической тематике. И сколько сюжетов нашел!

— Ах, какая у него «Лунная рапсодия», – восхищенно и с профессиональной завистью качает головой В. И. Максимов. – А одна картина – ну, прямо политическая. Представляете: болото, грязь кругом, а из грязи коммунисты выходят. Поднимаются так навстречу зрителю. Тяжело так. С трудом... Да – нет, – машет рукой Виктор Иванович, – словами-то все равно не передать. Видеть надо...

Их картины тоже надо видеть. Изобразительное искусство плохо поддается описанию. Порой вовсе невозможно найти словесный эквивалент всем этим оттенкам, полутонам. Сюжеты? Они, конечно, могут рассказать кое-что об авторе. Но – далеко не все. Когда-то на самодельных коврах, которые расписывал для односельчан Володя Кауфман, среди цветов, лебедей, красавиц и тому подобных сюжетов появился вдруг... Чапаев, герой тогдашней детворы. А у В. И. Максимова среди многих портретов едва ли не самый первый – портрет отца, вернувшегося с фронта, Кумиры их детства и юности, когда мир делился на красных и белых, на своих и врагов.

Мир не меняется. В том смысле, что абсолютная гармония в нем недостижима. Мир всегда будет делиться на Свет и Тень. Счастливые люди – художники, чье искусство запечатлевает редкие мгновения радости и согласия в этом несовершенном мире.

Последний штрих: вместе с работами В. И. Максимова и В. Я. Кауфмана на выставке были представлены рисунки ребят. Когда готовилась «детская» часть экспозиции, организаторов выставки поразил тот факт, что ни на одном – ни на одном! – рисунке не было эпизодов войны, сражений, вообще какой-либо агрессии. А ведь это дети, чье воспитание сегодня во многом определяют фильмы ужасов, злобные диснеевские мультики и примитивные комиксы. Но, может быть, детское сердце мудрее. В мире наживы и силы оно все равно тянется к первозданным ценностям. Туда, где – Свет.

И. КЛЕПИКОВА.
// Свердловские огни. – 1996. – 16 февраля