Башмачникова В. Когда облетают листья

Осенний ветер срывал покров с березовой рощи, вплотную примкнувший к Шиловскому животноводческому комплексу, и далеко вокруг разносил желтые, точно медяки, листья. Вихрем крутился ранний снег. Падая, он моментально таял, делая и без того грязные дороги, непролазными. На полях остался еще добрый куш урожая, пропадали частично корма для скота... У каждого земледельца на душе в эти дни холодно и неуютно. Поэтому казалось, что животноводы, входящие в комнату, где сидела Г. С. Кузнецова, пытались согреть не одни только озябшие руки...

Галина Степановна, кареглазая, бойкая, веселая, в красном шерстяном платочке, лихо повязанном концами назад, успевала поговорить по телефону, подумать над нарядами, которые заполняла, пошутить с вошедшими. И только тогда, когда зашла доярка из ее звена Валентина Пономарева и спросила: «Ну, как?», Кузнецова погрустнела и коротко пожаловалась:

– Заявление написала.

– Зачем соглашалась? – укорила Пономарева.

– Так сколько уговаривали! – заволновалась Галина Степвновна. – Говорили, что совсем поставить бригадиром комплекса некого. А я вот поработала неделю и поняла: у каждого человека свое в жизни место. Ну что за бригадир из меня, когда душа не лежит к этому делу? Меня дома уже не узнают: ни разговаривать, ни шутить не могу. Раньше сюда шла с улыбкой и отсюда тоже, а сейчас – со слезами. Доярка я, доярка!

Последние слова Галина Степановна произнесла с отчаянием и гордостью. И даже тени сомнения у меня не осталось в том, насколько важна и уважаема ее профессия. Осторожно поинтересовалась:

– А руки не болят? Все-таки около двадцати лет коров доите.
– Ничего у меня не болит, – усмехнулась Кузнецова. – Это у мамы моей они больные. Она всю жизнь вручную доила. Помню, мне еще и 12 не было, а я на ферму бегала ей помогать. Ферма старой была, деревянной. Механизации никакой... Да я и сама туда пришла когда закончила среднюю школу. Было это в 1959 году Думала – ненадолго, поступлю в сельскохозяйственный институт. Потом втянулась в работу, появилась семья (пятеро ребят у меня), времени на учебу совсем не осталось.

Эти слова вовсе не значили, что Кузнецова перестала учиться. Из года в год Она приумножала свой опыт, основы которого заложила еще подростком. Присматривалась к работе ветеранов фермы О. Н. Захаровой, А. Л. Сидоренковой, сама неутомимо искала пути повышения надоев. Не последнюю роль сыграла и любовь к животным, без которой невозможно быть настоящей дояркой. В свободные минуты читала специальную литературу, стараясь извлечь из тоненьких книжечек максимальную пользу. В стране, в основном, уже перешли на машинное доение. Кузнецова вместе с подружками с нетерпением ждали открытия Шиловского животноводческого комплекса. К тому времени, к 1976 году, Галина Степановна стала орденоноской. Родина отметила ее труд высокой наградой – орденом Трудовой Славы III степени.

Первой на машинное доение группы в 100 коров перешла Галина Степановна. Животные были незнакомые, «в лицо» сразу запомнить их было невозможно, приучить каждого к своему месту – трудно, надо всех помыть поставить аппарат... Опытная доярка растерялась. Показалось, что и опыт весь растеряла. Подруги переживали то же самое. Некоторые уволились. Оставшиеся преодолели все трудности, привыкли и продолжали повышать свое мастерство. Спокойно, без суеты за 3 часа Кузнецова доит сейчас 100 коров. В этом году она рассчитывает получить от каждой по 4800 килограммов молока. Это на 152 килограмма больше запланированного.

...Пока мы разговаривали с Галиной Степановной, в комнате постепенно собрались почти все члены ее звена. Подошли Н. Г. Баянова, Г. И. Зырянова, О. Н. Захарова. Зашел разговор о кормах, пожалуй, о самом насущном для всех доярок.

Потом Галина Степановна показала мне «свой» корпус, где размещаются 200 животных. Большое, теплое, добротное помещение было пусто: коров выгнали на прогулку, Кузнецова окинула взглядом молокопровод, кормушки и тихо произнесла:

– Всю неделю здесь не была. Мимо корпуса пройти равнодушно и то не могу...

Мы вышли на улицу. Ветер не утихал. В грязные лужи по-прежнему падали желтые листья и холодные снежинки. Галина Степановна зябко передернула плечами и с уверенностью сказала:

– Ничего. Кончится все это...

И не договорила. Но и без слов было ясно, о чем она думала. Кончатся слякоть, трудная уборочная, и вернется доярка к любимой работе, без которой она себя не мыслит.

В. БАШМАЧНИКОВА.
// Березовский рабочий. – 1978. – 7 октября. – С. 3